Луиза Львовна Габышева родилась в г. Якутске в многодетной семье якутского писателя и переводчика Габышева Льва Львовича и Натальи Иннокентьевны (в девичестве Поротовой), фельдшера, внучки известного якутского мецената Захарова Петра Илларионовича, купца II гильдии.
Работает в Северо-Восточном федеральном университете, доктор филологических наук, профессор кафедры общего языкознания и риторики. Является членом Российского комитета тюркологов при отделении языка и литературы РАН.
Стихи пишет с юношеских лет, в журнале «Полярная звезда» публикуется впервые. Считает, что поэзия – язык природы; о человеке лучше писать прозой.
Луиза Габышева
***
Я – птичка-невеличка,
Воркуют в горле зори,
Я висну в сонном взоре
Сосны, а эхо вторит.
Я – птичка-невеличка,
Палитра нот разлита,
И в акварели трели
С землею небо слито.
Я – птичка-невеличка,
На все лады рулады,
И слаще нет услады,
Как звуков перекличка.
Я – птичка-невеличка,
Я оглашаю небо,
В сиянии напева
Горю, сгорю как спичка.
***
Какая слепая сила
Всю жизнь меня протомила,
И солнце крошила в ресницах,
И чудною пела птицей?
Все к звездному небу льнула,
Полна весеннего гула,
С травой и дождем со шквалом
Меня и стихи смешала!
***
Мне легче, если вылиться певучей линией,
Закатом хлынуть на листы,
Разбиться музыкой и теплым звездным инеем
Лететь во тьму из пустоты!
Скажи, откуда и зачем течет во мне печаль,
Как позабытых предков кровь?
К глазам моим всё льнет синеющая степь и даль
И давит тишина без слов.
Мне хочется раскинуть радугой слова, и суть
Живых вещей понять, пусть звук
Шероховатый живописует жизнь, а путь
Всё длится, размыкая круг.
***
Ползу по лабиринту строк
Из кокона. Обноскам – срок!
Ни червь и ни крылата,
И тем уж виновата.
Дай выбраться на свет! – Глупец!
В день смерти вспыхнет свет – конец!
***
Все доводы рассудка смяв,
Так жадно пить из губ твоих,
Как будто жизни суть и явь
Есть только в таинстве двоих.
И в страстном беге – время вспять,
Звездой сорвешься – осенит:
Азы миров в тебе горят
В твой ослепительный зенит.
И время сквозь тебя плывет:
Ты есть и нет. С дыханием
Твоим совпал звезды полет
И бабочки порхание…
Березовая роща
Дышит, мерцает, горит и лепечет,
Лопастью листьев гребет, загребая
Жар солнца, сыплет в траву и на плечи
Мои – благодать! И жизнь другая
Не надобна роще. В солнечной колбе
В полдень кипеть, влагой живительной течь
В тайную жизнь корней в катакомбе,
А утром затеять веселую речь,
Солнце катая по блюдечку листьев,
Игру в чехарду со светом и тенью,
И рощу трясет в серебряном твисте
С силой неистовой страсти к цветенью.
***
Загадочно и всё намек
На первом выпавшем снегу,
Следы мои как пара строк
Наивных слов – я не могу
Прочесть. На озере камыш,
Как иероглифов штрихи,
И тает смысл их – услышь!
– С дыханием стеблей сухих.
А лес нагой, как будто суть
Или душа обнажены,
Уж собрались деревья в путь,
И в воздухе отражены
Их сны. Всё с неизбежностью
Оставит в мире след, свой трек.
Благоухает свежестью
И пахнет небесами снег.
***
Пусть звуки хрустят на зубах,
Вязнут во рту строки о ливне
С лиловой грозой! В птичьих зобах
Трели, поверьте, не дивней…
Невнятный говор хриплых труб,
Жестяной крыши и шагов,
Превозмогая тяжесть губ,
Врывается в ряды слогов,
И мир по клавишам бежит.
Гортань, мой маленький орган!
Играй, сдвигая рубежи,
Все превращая в птичий гам!
Сосна
Как крылья, ветви заломила:
Не мила
Жизнь без солнца!
Пусть в жгучий полдень льется
В пушистые пригоршни свет.
Воспет
Ее разбег, растет,
Как фуга, все выше, выше –
Вот расчет,
Всевышний!
И в золотом сеченье
Луч высекает хвою, а потом
Шлифует до свеченья.
Сосны
Молчат блаженно
О сокровенном.
На иглы вздета
Дрожь слитков света,
Схваченных, сжатых
В лапах мохнатых.
Жаркому солнцу –
В смолку смолоться.
Соснам пора ведь
Небо буравить!
***
Дрожит, струится звездный август,
Как спелый плод, тяжел и влажен,
И небо, многоглазый Аргус,
Стояло над душою стражем.
Ночь перемен и ожиданий
Глядит, глядит в глаза, пророчит:
«Все сбудется, и сон твой давний,
Предчувствия, и пламя строчек.
Таишь, как семя, спираль пути,
Ты – почва будущей дороги.
От несвободы слабо уйти,
Забыть пределы и пороги?».
Ливни в июле
Плещут ливни в июле,
Стекают по стеклам, с крыши,
В шуме вершин и гуле
Оркестр небесный слышен.
Грянет гамма с раскатом,
Ворвется дыхание звезд,
Первых капель стаккато,
Дождь со шквалом на сотни верст.
Соткана тонкая ткань
Из говора, плеска, всхлипов.
Листьев, цветов филигрань
Вкрапили, блёстки рассыпав.
Струи, как струны, дрожат
Меж мокрой лозой и небом,
Ливень расплавлен, отжат,
В горле трепещет напевом.
***
«О горе, солнце и луна, я не насладился (вами) [т. е. этим
миром]!»
(Эпитафия: памятник из урочища Саргал-Аксы, Тува)
У моря как в раю
Ласкает глаз голубизна,
А жизнь на краю
Вкус открывает новизны.
Синее горы, даль,
Тучнее зелень, ярче свет.
«Не насладился, жаль!
Увы!», – скажу за предком вслед.
Ждет камень каждый слов —
Так голодно без смысла им,
Не вырваться из снов
Крылатой Никой из Афин.
Цветов пунцовый куст
Целует в губки жарким ртом,
В ответ звенит из уст
Любовь, всей жизни камертон.
***
Нет скрипки печальней,
Будто у молчанья
Вскрыли вены, и ток!
По аортам – смычок…
Дрожа, раскололось
Пространство, и голос
Струн с небесной сферой
Бог по нотам сверил.
