Новые переводы
Валентина Чусовская,
к.филос.н.,
Институт Геокультурного развития Арктики
«Это белое дыханье бег замедлило времен…»
В стихах Ольги Янцен плавный виолончельный поток обнимает мир. В нем тихий прозрачный майский день с распахнутым окном и ветер с неба, воцарение зимы и предвестие весенних бурь, тяжелые оковы будней, разъедающих, как моль, крылья, и бунт, невесомым взмахом возрожденных крыльев уносящий в небо. Два поэтических сборника – «Звук» и «Фа минор» наполнены музыкой слова.
И так много белого цвета в ее стихах и как он многозначен! Пусть говорят, что белый – это отсутствие цвета, полное отражение лучей всего солнечного спектра, но, если нет цвета, откуда так много его оттенков и смыслов!
Было бело-бело небо,
Лебедины – облака,
Горстку белых крошек хлеба
Тихо сыпала рука.
Голубиных крыльев полог
Был похож на белый снег.
Белый день был странно долог,
Будто целый белый век.
Это белое дыханье
Бег замедлило времён.
Это первое свиданье
С белым-белым зимним сном.
Белая благодать, белизна лебяжьих перьев, туман и снег, зимняя нега бела. Но как горька белая соль на дорогах, засыпанных божьей милостью для испытаний смертных!
Нас придумали боги,
Бог их знает, зачем?
Нам поставили сроки:
Кто за кем? Кто за кем?
Нас расставили в поле
Тысяч троп, ста дорог,
И насыпали соли:
Посмотреть, кто как смог…
Но вот белый цвет, полный энергии, борьбы зимы с бурным течением рек, убийственные ледяные оковы, укрощение строптивой природы до новых вешних дней…
Закусил удила белый конь,
Заклубился туман под копытами,
Раздаётся окрест снегозвон,
Виснет ночь над холмами обритыми…
На могучей реке – ледостав,
Еле дышит волна, обессилена,
Бой проигран. Одежду содрав,
Замирает тальник в стылом инее.
Заступает зима на престол,
Приглушает Звезды освещение,
Прячет душу сосна глубже в ствол.
Замирание. Ночи крещение…
Кажется, что замирает северная наша земля, но нет: «В зимних ночных чернилах звездно искрится снег». Этот снег живой. Чувствуешь, как он хрустит под ногами, видишь, как отбрасывает свет уличных фонарей или укрывает мягким одеялом уснувшие на зиму газоны.
Иной поворот, иной смысл белого в другом стихотворении, отсылающем к образу белой вороны. В нем белое не просто примета птиц вне стаи, в их белом особая, генетически взращенная стать:
…С барской спесью, чванством и презреньем
(Ванны сажи вряд ли породнят)
Научили гордому терпенью
Стайку светлопёрых воронят.
Как белый танец и как белый саван, этот цвет незримой тканью объединяет контрасты мира на фоне черного неба:
Я тебе перекрещу
Рифмой спину,
Не увижу твой прищур
Соколиный.
Ночь раскинется плащом
Над тобою,
Очень жаль, что были сном
В доме двое…
Я тебя перекрещу
На дорогу.
Постою еще чуть-чуть
У порога.
И опять моя душа-
Недотрога,
На ветру судьбы дрожа,
Скажет: «С Богом!»
Между снежной искрящейся белизной и звездным небом слышно время: и космическое, и профанное. Видна его парадоксальная неуловимость и ощущение мгновенности сновидческой жизни:
Время, время…
Прикормленный пёс-бродяга
Ест что кинут,
При этом почти свободен.
В сытой лени
Лежит на траве дворняга,
Лето минет,
Но завтра. А там посмотрим…
И вечность в любви и памяти, в нескончаемом потоке дней, сменяющих поколения… Ушедшие в мир иной наши предки… Кто не испытывал их присутствие в своем сознании? Их образы, что сильнее смерти, их голоса и мысли известны нам, и более того, они ведут нас по жизни!
Ставшие ветром,
Ваши ли речи
Шелестом тихим
Шепчут мне сны?
Ставшие снами,
Ваши ли плечи
В небо дорогой
Из глубины?
Став глубиною,
Вы ли мне шлёте
Дерзкие мысли,
Смелые дни?
Новыми днями
Тают в полёте,
Ставшие ветром
Предки мои.
Овеянная ветром с неба, в мыслях о времени и о себе, своих детях, своем роде-племени, она пишет стихи, а я слышу голоса своей судьбы и судьбы своих близких:
Издалека, не мешая, молча
Я за полетом твоим слежу.
Выше! Смелее! Ты можешь, дочка!
Я в унисон с тобою дышу.
По-над землёй за твоею тенью
Тихо плыву, чтобы рядом быть,
Если ты вниз устремишься – верь мне,
Тут же успею крыло подстелить.
Я бы тебя обняла покрепче,
Я б не пустила тебя в полет.
Знаешь, наверное, было бы легче.
Кто же тогда за тебя споет?
Издалека, не мешая, молча…
Думаешь, я равнодушья полна…
Я за тобою с соломкой, дочка,
Тенью твоею плыву без сна.
Созерцательность и житейская мудрость слиты в ее материнском мужестве. Поэтическая сила и сила характера гармоничны в ней. Так привлекает эта красота!
В жужжащем стеклянном зале
Безмолвно к груди прижмусь
И выскочу из вокзала:
Подумай, что тороплюсь.
Спешу. Но не в этом дело:
Ты вырос, мой сын. Вперёд!
Как мало сказать успела,
Как вовремя дождь идёт…
Белый снег укрывает печалью и радостью, врачует душу и томит ее, становясь то белым куполом голубиных крыльев, то превращаясь в белое дыхание зимнего сна. На белоснежном этом фоне цветут многокрасочные стихи-воспоминания о детстве:
В том мире маленьком моём
Поныне нет замков.
И вьется сизый над жильем
Дымок счастливых снов.
В том мире маленьком моём
Распахнут неба свод,
В берёзах тонет окоём,
И льется солнца мёд.
В том мире маленьком моём
Бывают и дожди.
Но как волшебно под дождём
Дышать, расти, цвести…
В том мире маленьком моём
Остановился век.
А в мире, где теперь живём, –
Замки, заборы, бег.
***
В синем небе – косые стрелы,
Дальних лайнеров белый дым.
Я соскучилась по прострелам,
По простым и родным таким.
Мне бы ими глаза наполнить,
Приласкать золотой пушок,
Мне б до каждой былинки вспомнить
Весь в прострелах живой лужок.
Под окном – пустырь жухло-серый,
На окне – зимней скуки слой.
Я к прострелам хочу смертельно,
К ним хочу, как к себе самой.
В синем небе – косые стрелы,
Дальних лайнеров белый дым.
Но какое до них мне дело?
Мне б к прострелам моим живым.
Бывают периоды в жизни, когда томление серых будней, как моль, съедает крылья, но нет таких цепей и нет таких канатов, что могли бы удержать душу поэта в оковах бесцветных дней:
…Да! Обретает музыку весна!
Она вдали, она едва слышна,
Еще морозом огненным дышать,
Но обретает музыку душа!
И снова белая благодать, чреватая бурями и мятежом. И плен, и вольница, и бьющий пульс страстей:
Солнца больше на три с половиной минуты.
Белый снег всё идёт и идёт с Рождества,
Воробьи у крылечка затеяли смуту:
Не изменят никак своего естества.
Мне же странно-спокойно и медленно-тихо,
И печально-светло в снега лёгком дыму,
Не буди, воробей, не буди же ты лиха!
Дай, я белую тишь всей душой обниму.
Будут, будут еще холодов перегуды,
И не раз закружит в дикой пляске пурга.
Солнца больше на три с половиной минуты,
Жизни больше на три с половиной глотка.
Ощущение каждого мгновения, как глотка жизни, открывает читателю мир поэта, где ценно все до микрона, до звука скольжения ветра по воде, шепота трав и сладкого вкуса воздуха лунной ночи. И слова невесомым взмахом крыла возносят в свободном парении неуловимую ткань стихов:
Нескончаема ночь. Знобит.
Безучастно моргает лампочка.
В короб мой из бетонных плит
Цвета неба впорхнула бабочка.
Раскрываю окно: лети!
…Растянулся рассвет на пяльцах.
Только тусклым огнем горит
Голубая пыльца на пальцах.
А первое стихотворение было опубликовано в газете «Бэлэм буол» на якутском языке в 1987 году, когда Оле было шесть лет.
В большой семье Оли – семеро детей, Ольга – вторая. Мама Янцен Елизавета Николаевна, в девичестве Демьянова, – якутка, родилась в Чурапчинском улусе. Папа Янцен Андрей Францевич – родом с Дальнего Востока, немец. После Арылахской средней школы Ольга поступила и успешно окончила русское отделение филологического факультета Якутского государственного университета им. М. К. Аммосова по специальности «филолог, преподаватель русского языка, литературы и мировой художественной культуры». В 2022 году окончила магистратуру филологического факультета по направлению «прикладная филология в профессиональной деятельности».
Если верно, что язык – это мир, то мир образов и звуков Ольги Янцен чрезвычайно широк. Оттого ей так легко в нем дышится, и оттого, наверное, так органичны ее переводы с якутского:
Мялицей заговорённой
Коли слог свой разотру –
Растянуть бы, размягченный,
Будто шкурку на ветру:
Острым лезвием – из замши
Ровно б крылья раскроить,
В проницательные иглы
Вдеть бы мыслей светлых нить.
Крепко-накрепко бы к узким
Их пришить своим плечам.
Белой пяткой оттолкнуться
От земли – и к небесам.
Оседлать, взлетев под небо,
Ретивого скакуна,
И мечты, что стали песней,
Между облаков догнать,
Мне б зашоренные очи
Чистой песней приоткрыть,
И заложенные уши
Строчкой звонкой пробудить,
С плеч усталых непосильный
Снять бы только словом груз,
Чтобы людям – жить привольней
Без извечных горьких уз.
(Из стихов З. А. Архиповой)
За переводами с якутского языка не чувствуешь оригинала, настолько слиты здесь два поэта – Архипова и Янцен. Прекрасное знание якутского поэтического языка, его образной системы и чувство индивидуального стиля переводимого поэта позволяют Ольге выбрать близкого по духу автора. Удаганские, как называет их Ольга, стихи Зинаиды Архиповой созвучны ее поэтическому голосу:
В ожиданье господина
Из объятия тайги
Хороводят в сковородке
Солнц-оладушек круги.
В озерке прохладных сливок
Мой ытык* купается,
Облаков молочных гривы
В кытыйе** вздымаются.
Жадно печка лижет губы
Алым язычком огня,
Ждет с наваристого супа
Плошку жира от меня.
Окна-очи, двери-уши,
Замиранье с тишиной.
Из тайги далёкой мужа
Ожидание домой.
(Из стихов З. А. Архиповой)
Обнимающий душу таежный простор, голоса леса, звучащая тишина, бездонная темнота – все это родное для рожденного в якутских улусах. Ожидание солнца и его приход, как счастье, человек таежный воспринимает вместе с природой. Тут голоса поэта и переводчика звучат в унисон:
Бродяга-солнце,
Смеркается, густеют тени,
И сякнут силы,
За горизонт скатившись тихо,
В огне погибло.
Не тороплюсь. В объятьях ночи
Стою в потемках.
Я слышу, как тайга в затишье
Поет негромко.
Безмолвье… Полумрак… Стемнело…
Природа никнет,
А где-то странник, заблудившись,
В пути настигнут.
И где-то в заводях спокойных
Затихли птицы,
Замолкли звери, и березы
Как притаились!
Что снится им в глубокой дреме,
В ночном молчаньи?
Лишь солнце! Белый лик увидев,
Сияют счастьем…
Восточный край зарделся ало
Румянцем ранним,
Из тишины воскресло солнце
И запылало.
Оправилось. Лучи навьючив, росой умылось,
Рассвет… Небесный шов закраин
Уже расшился.
Забрезжил божий свет, пылая
Страстью,
В глазах моих зажегся свет
Счастья.
Засобиралось суетливо
Светило-солнце,
На землю щедро проливая
Свое сияние.
(Из стихов З. А. Архиповой)
Сотни переводов и много собственных стихов на двух языках пишутся с самого раннего детства и формируют поэтический язык неявными, невидимыми путями. Нет никакого «национального колорита», есть чистый голос, осененный даром божьим – поэзией.
Детьми своими не зову стихи,
Они намного старше и мудрее.
То голоса неведомых стихи,
То ветры мыслей, что на небе реют.
Я просто тихо жду их, как волны, –
стихи к любому нисходить вольны…
(Ольга Янцен)
Готовится к изданию новая книга стихов Ольги Янцен. Пусть этот краткий очерк моих впечатлений откроет тем, кто еще не знает ее творчества, поэта, чье желание исполнено:
«Позвольте словом встать между словами,
Но так, чтоб не развеяться, как дым».
