Егор Гаврильевич Старостин – Байаҕантай
Старостин Егор Гаврильевич (26.09.1954 – 28.07.2018) – доктор технических наук, профессор, директор Института физико-технических проблем Севера им. В.П. Ларионова СО РАНГ (2015 – 2018 гг.), один из ведущих ученых в области теплофизики и термодинамики неравновесных процессов, геокриологии, теплоэнергетики, поэт, член союза писателей Республики Саха (Якутия).
Родился 26 сентября 1954 г. в селе Кэскил Томпонского района Якутской АССР. В 1971-ом году окончил Крест-Хальджайскую среднюю школу и поступил в Якутский государственный университет на специальность «Физика». В 1976-ом году после окончания физико-математического факультета ЯГУ работал учителем в Абыйском районе. В 1977-ом году Старостин Егор Гаврильевич поступил на работу в Опытно-конструкторское и проектно-технологическое бюро Якутского научно-исследовательского института сельского хозяйства ВАСХНИЛ. В эти годы Старостин Е.Г. занимался решением научных проблем обеспечения устойчивости животноводческих зданий и сооружений закрытого грунта (круглогодичных теплиц) в условиях распространения многолетнемерзлых грунтов, участвовал в разработке мобильных жилищ и технических средств, применяемых в северном оленеводстве.
С 1991-го года Старостин Е.Г. работал в лаборатории теплофизики Института физико-технических проблем Севера СО РАН. Начав с должности ведущего инженера, он вырос до ведущего научного сотрудника, заведующего лабораторией, заместителя директора, директора института. Направление научных исследований Старостина Е.Г. – исследование закономерностей формирования и изменения фазового состава воды в горных породах и строительных материалах при отрицательных температурах под воздействием природных и техногенных факторов.
Старостин Е.Г. в 1998-ом году защитил кандидатскую диссертацию по техническим наукам на тему: «Теплота кристаллизации связанной воды», в 2009-ом году защитил докторскую диссертацию на тему: «Фазовое равновесие воды в горных породах при отрицательных температурах». Им получены новые фундаментальные результаты в термодинамике фазового равновесия воды в горных породах, строительных материалах и других дисперсных средах при отрицательных температурах, которые находят практическое применение в геокриологии, строительной и горной теплофизике.
Старостиным Е.Г. теоретически обоснованы и разработаны новые методы исследования фазового состояния поровой влаги в грунтах и строительных материалах в диапазоне естественного изменения температур в условиях экстремального климата Севера. Также им были проведены исследования свойств широкого класса дисперсных материалов: мерзлых грунтов, различных строительных материалов. Полученные результаты использованы в теплотехнических расчетах при проектировании инженерных сооружений и зданий в условиях криолитозоны. Под его руководством и личном участии исследованы теплотехнические параметры жилых и общественных зданий г. Якутска (по заказу Якутской ТЭЦ и АО “Якутскэнерго”) и г. Нерюнгри (по заказу управления ЖКХ). По результатам этих исследований был выявлен значительный перерасход энергии на отопление в зданиях, построенных в 1970–1990 гг., были установлены причины его возникновения и предложены меры по устранению данного перерасхода. Результаты этих исследований легли в основу “Территориальных строительных норм по теплозащите зданий”, одним из соавторов которых является Старостин Е.Г.
Егор Гаврильевич также известен как поэт Байагантай, член правления Союза писателей Республики Саха (Якутия), член Международного сообщества писательских союзов, автор четырех сборников стихотворений и одного сборника рассказов. На его стихи написаны пять песен.
Он является автором около 200 научных трудов и 10 изобретений. За заслуги в научной деятельности, за большой вклад в развитие науки, подготовку высококвалифицированных научных кадров Е.Г. Старостину были присвоены почетные звания и награды: Заслуженный ветеран Сибирского отделения РАН; Нагрудный знак «Изобретатель СССР»; Нагрудный знак ВДНХ СССР; Благодарность Якутской городской думы; Почетный знак Министерства культуры и духовного развития РС(Я) «За вклад в развитие народного художественного творчества РС(Я)»; Почетная грамота Президиума СО РАН; Юбилейный знак Республики Саха (Якутия) «380 лет Якутия с Россией»; Почетная грамота Госкомитета РС(Я) по инновационной политике и науке; Почетная грамота Министерства науки и профессионального образования РС(Я); Звание «Почетный гражданин Баягантайского наслега Томпонского улуса»; Государственный знак отличия РС(Я) «Гражданская доблесть»; Большая серебряная медаль Николая Гумилева Союза писателей России.
«Когда приходит в душу тишина…»
* * *
Я б для тебя сейчас нарисовал
на той стене, что смотрит мне в оконце,
горячей алой краскою овал
за край уже садящегося солнца.
Когда приходит в душу тишина,
как поздний гость, я чую, ей внимая,
как нежностью ко мне обращена
неслышимая речь ее немая.
И только о тебе одной, заметь,
могу я думать в этот поздний вечер,
горя внутри желанием воспеть
прогулки наши тайные и встречи.
И то, как далеко в аласах ты
бредешь одна средь трав еще зеленых,
и молча расступаются цветы,
и вслед тебе глядят чуть удивленно.
И как березы, выстроившись в ряд,
пока идешь, красивая такая,
все на тебя восторженно глядят,
прекрасные черты твои лаская.
И как в тиши стремительный ручей,
замедливший на миг свое теченье,
чтоб осознать клавир твоих речей,
вдруг обретает счастья ощущенье…
Тогда б и совершенною была
картина та, что в жизни так уныла,
и тишина, раскинув два крыла,
чтоб ты покой душевный обрела,
тебя б своим безмолвием укрыла.
* * *
Во сне, как малое дитя,
ходил за материнской юбкой
и, будто по небу летя,
вдыхал я воздух счастья хрупкий.
Ходил по травке молодой,
в зеленых зарослях валялся
и, как сосуд с живой водой,
я больше смерти не боялся.
Ведь с мамой ощутив себя
вновь защищенным от напастей,
я мог спокойно жить любя,
у тихой нежности во власти…
Казалось, позовет: «Скорей
пойдем с тобой навстречу буре» –
и тут же побегу за ней,
глаза от радости зажмурив…
Когда ж глаза открыл, свой быт
привычный обозрев спросонок,
я был готов рыдать навзрыд,
совсем как маленький ребенок…
* * *
Я стоял, разом сжавшийся в точку,
как стоит, не придясь ко двору,
поздний гость, став такого росточку,
что в мышиную влез бы нору.
Между тем, время двигалось к ночи.
И в какой-то гнетущей тоске
мои мысли вдруг стали короче,
чем щепотка волос на виске.
Билось сердце, не в силах смириться,
и то вверх всё бросалось, то вниз,
как в силки угодившая птица,
что старается вырваться из…
Гасли звезды, и жизнь моя – с ними…
Как паук, нудно тянущий нить,
я шептал и шептал твое имя,
твое сердце надеясь смягчить.
Звезды тихие гасли и гасли,
я стоял…
Но промчались года,
и открылось: тогда я был счастлив,
как уж не был потом никогда.
* * *
Листья падают то в одиночку,
то все вдруг – молчаливой гурьбой…
Время больше не дарит отсрочку,
больше не приглашает с собой.
Жизнь уходит, и в сердце – всё горше…
Вот бы осени ласковый свет
не пускал сюда зиму подольше,
чтоб казалось, что времени нет…
Просто сверх человечьего эго
человеку диктует мечта:
всю работу закончив до снега,
жить как с чистого дальше листа.
Я готов оглянуться, конечно,
на еще одно лето, увы,
чтоб раскаяться в чем-то поспешном,
хоть о том и не просите вы…
Пусть ушедшего черные тучи,
налетев, как ножом, ранят в грудь,
в эту ночь листопада измучив,
ни на миг не давая заснуть…
* * *
Зеленый лист, еще весь полный цвета,
вложили меж страниц в тяжелый том
в надежде сохранить кусочек лета
и капельку тепла его притом.
И у меня ведь были дни и ночи,
волшебные в тумане вечера,
когда из слов обычных, между прочим,
стихи живые шли из-под пера.
Сегодня же стихи мои похожи
на лист сухой, чей хрупок нрав и тих.
Прочтешь – и не идет озноб по коже,
и кажется, что жизнь ушла из них…
Но ты однажды, этот том листая,
наткнешься на стихи мои, и тут
своим теплом, как истина простая,
они в тебя невидимо войдут.
И может быть, невидимое это,
тебя тогда легонько подтолкнет
так вдруг молиться в январе о лете,
что плавиться январский будет лед…
И всё шептать простые строки эти,
и верить, что нальется жизнью вновь
засохший насмерть лист, как верят дети,
которые и есть сама любовь…
* * *
И ласточки мелькают, рассекая
закат крылами острыми, и на
окрестности отвесная такая
из неба опустилась тишина.
Мне чудится под сказочной личиной
речей твоих, увлекших сердце вдруг,
серебряный и трудно различимый,
как будто колокольчиковый звук.
Заполнив все от края и до края,
летит он, в влажном воздухе звеня,
меня в подлунном мире охраняя
и в сердце отзываясь у меня.
Не знаю, что вдруг сделалось со мною,
где все же упустил я сути нить?
Какой обычной логикой земною
мне этот тихий вечер объяснить?
Что сбросил вдруг шелка, и ночь нагая
уже идет на цыпочках сюда,
и смотрит равнодушно не мигая
на это одинокая звезда.
И кружит монотонно на орбите
земля в объятьях неба. И судьба
моя, покинув разума обитель,
летит уже неведомо куда…
* * *
Ну, кого удивишь,
что стоял ты всю ночь,
лбом упершись в стекло,
у глухого окна?!
Разве серую мышь –
ночи сумрачной дочь…
Время тихо текло
и не ведало сна.
На стекло я дышал –
я хотел растопить
синий иней, но вот
почему-то не мог…
Умоляла душа
время поторопить,
что застыло, как лед,
но безмолвствовал Бог…
Оттого, Боже мой,
лбом к стеклу я приник,
что хотелось душе
взять и вырваться ввысь
ради встречи одной
и мгновенной, как крик,
отказавшись уже
от всего, что есть жизнь…
* * *
Бросив на плечи белую шаль,
белая ночь идет
так, словно ей потревожить жаль
всё, что покоя ждет.
Из дымокура летит, шаловлив,
кольцами дым витой,
чтоб задремать на верхушках ив
рощи вдали, вон той…
И моложавых березок дым –
зелени первый пух,
с ветром напрыгавшись озорным,
спит, невесом на слух.
Лишь, на себя напуская тут
самый серьезный вид,
ель да сосна разговор ведут
(всё остальное спит).
И говорить им всю ночь не лень
то, что всегда за ней
в мире опять наступает день…
Что может быть важней?!
Перевод с якутского языка Евгения Каминского
