Драма
Ангелина Непомнящая
СОЛНЕЧНЫЙ ДАР
(одноактная пьеса)
Действующие лица:
Вениамин, молодой художник, 28 лет
Неизвестный, на вид около 40 лет
Поздний вечер. Полумрак. Предметы отбрасывают тени. В
комнате , где живет художник, обстановка простая, в стиле
минимализма. Много холстов, на столе краски, кисти и прочая
художественная утварь. В центре стоит освещенный мольберт. На нем
— холст, будущая картина, которую пишет молодой человек. Он в джинсах
и футболке.
Сцена 1.
ВЕНИАМИН. Так, подмалевок готов. Пожалуй, на сегодня хватит. Этюдов
сделал достаточно, с утра солнце палило нещадно, но, тем не менее, удалось
набросать кое-что.
Берет со стола этюды, некоторое время смотрит на них.
ВЕНИАМИН (со вздохом сожаления). Нет, опять не то! (хватается за
голову) И натура не помогает! Устал я, устал…
Бросает кисть, садится на стул. Пауза.
Осторожный стук в дверь. Вениамин не отвечает, все в той
же позе. Стук повторяется.
ВЕНИАМИН. Кто там, черт побери!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Простите, что побеспокоил вас, если позволите, один вопрос!
Вениамин подходит к двери, приоткрывает ее.
ВЕНИАМИН. Что вы хотели? Кто вы, собственно?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Аа, простите еще раз, мне сказали, что можно к вам
обратиться. Я по поводу выставки.
ВЕНИАМИН (раздраженно). Какой еще выставки?.. А, «Живые картины»? Так
она закончилась уже, вчера был последний день.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (слегка вскрикивает, в замешательстве) Как?!
На пол падает что-то тяжелое.
ВЕНИАМИН. Да что там у вас?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, прошу, не беспокойтесь , это мой зонт и этюдник.
ВЕНИАМИН (заинтересованно). Так вы художник?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ээ, смею надеяться, что был и остаюсь художником.
ВЕНИАМИН. (помогает поднять вещи). Ну так это другое дело, проходите,
не стесняйтесь. Выходит, мы в некотором смысле братья по несчастью или
коллеги, если хотите. (Протягивает руку входящему) Вениамин.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Очень рад знакомству, (с запинкой) Ви..ээ, Виктор.
ВЕНИАМИН. Виктор? Отличное имя. Я кумир Цоя, если что (улыбается). Да
вы располагайтесь. Вы проездом? Как вы меня нашли, не понимаю.
Неизвестный, худощавый человек неопределенной
наружности, в потрепанном костюме, нерешительно осматривается по
сторонам.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я сейчас все объясню. Я действительно проездом, услышал
случайно, что в вашем городе выставка известного художника, причем меня
особенно заинтересовало, что выставка необычная.
ВЕНИАМИН. Нуу, обижаете, коллега, известного… да вы что! Великого
художника!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы очень добры…
ВЕНИАМИН. Я добр? (смеется). Ну и забавный вы чел. Я извиняюсь,
квартира съемная, поэтому так называемой люстры, к сожалению, нет. Вот
лампу настольную приспособил, чтобы хоть мольберт освещала. Конечно, я в
курсе, что писать надо только при дневном свете, просто подхожу, смотрю,
может, идеи какие-нибудь , сами понимаете.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да вы совершенно на мой счет не беспокойтесь, у меня через
два часа поезд, поэтому я у вас долго не задержусь.
ВЕНИАМИН. А знаете, вы очень даже кстати явились! На меня как раз такая
хандра напала… Хоть с вами поболтать о том о сем, вот правда, вы очень
даже вовремя! Я сейчас кофе мигом, да присаживайтесь, не стесняйтесь.
Вениамин уходит в глубь комнаты.
ВЕНИАМИН. Можете посмотреть пока мои этюды, если интересно.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, с большим удовольствием! (Рассматривает этюды.
Иногда слышны восклицания и одобрительные возгласы).
Вениамин возвращается с чайником и чашками. Наливает кофе.
ВЕНИАМИН. Ну как вам?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, это очень неплохо! У вас хорошо поставлен рисунок,
молодой человек.
ВЕНИАМИН. Эх, ну не зря же я корпел в художественном училище!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вам определенно повезло.
ВЕНИАМИН. Да в чем же мне повезло, таких как я, сотни, если не тысячи! У
всех за плечами художественная школа и училище, как правило.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. В том-то и дело, что не у всех, знаете ли… Вот я, к большому
моему сожалению, должен признаться, не получил соответствующего
образования…
ВЕНИАМИН. Так вы же сказали, что вы художник!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, самоучка, можно сказать. Конечно, брал уроки у
сведущих людей, за что бесконечно им благодарен. С собой ничего нет, к
сожалению.
ВЕНИАМИН. А вообще давно рисуете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да нет, не скажу, что это произошло рано; в осознанном
возрасте, так сказать, а на самом деле всего-то десять лет примерно.
ВЕНИАМИН. И как успехи?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да меня, собственно, не интересует успех.
ВЕНИАМИН. То есть как это? Вы не хотите быть успешным художником? Ну
вы странный чел, определенно… Кустарщик, что ли? (дружелюбно смеется)
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, можно и так сказать. Да, вы правы, так оно и есть.
ВЕНИАМИН. Нуу, не обижайтесь, коллега. Пейте кофе, пока не остыл. На
самом деле, какая разница, есть образование, нет образования… все это
такая чепуха, не так ли? Ну что вы замолчали? (Пауза) Ок, давайте я вам
расскажу о выставке, жаль, что вы не попали, конечно.
Сцена 2.
Комната погружена в темноту. Стены комнаты
превращаются в экраны, на которые проецируются полотна Ван Гога.
Звучит классическая музыка. Полотна оживают, меняются.
ВЕНИАМИН. Это было потрясающее зрелище! Современные технологии
позволяют увидеть картину в 3D формате, такое впечатление, что ты
находишься внутри картины, ты погружаешься в этот созданный художником
удивительный, неповторимый мир. Полотна трансформируются, вибрируют,
изображение как будто на самом деле оживает.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не совсем понимаю, о чем вы говорите, но мне кажется, что я
вижу это словно наяву. (С воодушевлением) Да, да, это прекрасно! Это
волшебно! Благодарю вас, Вениамин, вы просто согрели мне сердце!
ВЕНИАМИН. Вы так любите Ван Гога? Это ваш кумир?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы сказал, что мне очень близко его творчество.
ВЕНИАМИН. Ага, значит, вы ему подражаете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, можно и так сказать.
ВЕНИАМИН. Хотел бы я взглянуть на ваши работы. Художники-самоучки
бывают весьма оригинальными и самобытными.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, собственно, вы уже посмотрели…
ВЕНИАМИН. Гдее? Вы же сказали, что у вас нет с собой работ. Аа, вы пишете
в его стиле или копии делаете. Все, понял, понял. А Гогена вы тоже
копируете?
Незнакомец неожиданно вскакивает и начинает нервно ходить
по комнате.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, нет, лучше не вспоминать о нем. Я вот что вам скажу, об
этом никто не знает, но Гоген – причина всех бед. Он не умеет дружить, он
умеет только критиковать, высмеивать то , что он не понимает, он очень
неуравновешенный человек, слава богу, уехал на Таити, туда ему и дорога!
ВЕНИАМИН. Вот прикол! Вы так говорите, как будто лично знаете его. Это так
странно звучит.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите, что-то я разошелся не на шутку, просто я
никогда не мог понять эту ситуацию, когда в ответ на предложение братской
дружбы и служения искусству человек начинает жестоко высмеивать и
кривляться, и все это сопровождается возлияниями абсента и прочих
горячительных. Какую цель он преследовал, до сих пор не могу понять?
Показать свое глубочайшее презрение? Но ведь никто и не оспаривал его
превосходство. Это была просто идея совместного плодотворного труда.
Каким же глубоким бывает сожаление из-за обманутого доверия, и эта рана
не заживет никогда. Как необратимы могут быть последствия подобных
разногласий двух людей, которые были почти как братья и в один миг стали
врагами!..
Неизвестный закрыл лицо руками. Во время этого монолога В.
ошарашенно смотрит на своего собеседника.
ВЕНИАМИН. Что с вами? Вы такой гиперчувствительный или у вас раздвоение
личности? И то , и другое нежелательно, я вам не советую так близко
принимать к сердцу проблемы давно минувших дней. В какой-то момент
мне даже показалось, что вы себя вообразили Им, а это, знаете ли, уже
клиника.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите… Эта выставка всколыхнула мою душу. С одной
стороны, я счастлив, что она состоялась, а с другой… Как представишь, через
что приходится человеку пройти, прежде чем его творчество получит
признание…
ВЕНИАМИН. Ну, я тоже очень рад за господина Ван Гога, но что нам-то с вами
делать? Великому голландцу уже не о чем беспокоиться, а вот нынешним
художникам крайне неуютно в современном мире. Не скрою, порой
начинаешь терять смысл своей деятельности. Реалистическая живопись
практически утратила значение и нет смысла конкурировать с фотографией.
Импрессионизмом тоже никого не удивишь. Получается, путь только в
абстракцию. Невеселое какое-то рассуждение… (Пауза)
Я до сих пор не могу понять, нужно ли мне было получить высшее
художественное. С одной стороны, институт дает некий карт-бланш,
развязывает руки, так сказать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы имеете в виду?
ВЕНИАМИН. А то, что некоторые художники, имея за плечами суриковское,
например, уже не заморачиваются с техникой, то есть, я хочу сказать, они
обретают некую свободу, имея под ногами такой внушительный фундамент.
Что бы они ни творили, у них есть внутренняя уверенность в своей правоте,
вернее, в своем праве на это. Умные люди! Я же обречен на вечные
сомнения, вот этот комплекс неполноценности… ну, вы меня понимаете.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, понимаю, Вениамин, я очень вас понимаю, но у меня есть
внутреннее убеждение, что если человек решил стать художником, его ничто
не остановит. Образование – великая вещь, но не забывайте, мой друг, что
есть еще и самообразование, и если мы хотим достичь мастерства, то не
стоит ставить перед собой какие-то границы, тем самым, как вы говорите,
связывая себе руки.
ВЕНИАМИН. У меня такое чувство, что вы знаете какой-то секрет. Вы, не имея
образования, так уверены в том, что идете по правильному пути?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я более чем уверен. Надо мной могут иронизировать, но хочу
заметить, что это совсем не та уверенность ограниченного человека, который
не видит дальше своего носа, хотя многим именно так может показаться.
ВЕНИАМИН. Да я не иронизирую, нет. Я знаю, что нужна слепая вера в то, что
ты делаешь.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы не стал использовать слово «слепая». Смысл в том, как
мне кажется, Вениамин, что пока ты не веришь в себя, ты будешь идти как в
потемках, спотыкаясь и падая.
ВЕНИАМИН. (задумчиво) Вы мне напомнили песню «Наутилуса»: «Воздух
выдержит только тех, только тех, кто верит в себя…» Ну вот мы и перешли в
область иррационального, как же без этого…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы же знаете, Вениамин, что творчество по своей природе
иррационально.
ВЕНИАМИН. Ну это как бы не секрет…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, не секрет, но мы часто забываем об этом, пытаясь
подогнать себя под какие-то стандарты. А кстати, позвольте вопросик,
почему же вы не стали поступать после училища, если у вас была такая
возможность?
ВЕНИАМИН. Ну, были некоторые жизненные обстоятельства, отец рано умер,
нужно было идти зарабатывать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, простите, я очень сожалею…
ВЕНИАМИН. Ну так вот , пришлось просто-напросто искать работу, причем
любую. Были идеи заняться бизнесом, но, как выяснилось, бизнесмен из
меня никакой. Я даже одно время бросил вообще художество, но вот
прошло время , и я опять вернулся к этому. И все-таки есть у меня
сомнения, нужно ли это мне. А вернее, кому это нужно?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мой путь тоже был достаточно тернист, да что уж об этом…
но вы знаете, когда я принял решение, все изменилось. Главное – это
принять решение. (Пауза)
А что вы пишете, Вениамин, позвольте полюбопытствовать?
ВЕНИАМИН. Вы удивитесь, возможно, но я поставил перед собой задачу –
написать пшеничное поле. Не дает мне покоя это вангоговское поле. Каждый
день хожу на пленэр, за город. Вроде и не сложная задача, но…в общем, есть
еще над чем поработать.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Оо, пшеничное поле! Хотите, я расскажу вам про это поле?
ВЕНИАМИН. У вас тоже есть подобная работа? Это интересно.
Во время монолога Н. на стене появляется изображение
картины Ван Гога «Пшеничное поле перед грозой». Звучит тревожная
музыка, которая усиливается по мере рассказа.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (говорит эмоционально, на подъеме). Понимаете, мне было
важно изобразить контраст желтого и темно-синего. Кадмий желтый
светлый, кадмий желтый средний, я добавил немного оранжевого, и чтобы
эти цвета зазвучали в полную силу, необходимо было им противопоставить
ультрамарин с индиго. Такой эффект можно наблюдать в природе только
перед грозой, когда небо приобретает такой темный, густой, насыщенный
оттенок, а пшеничные колосья как будто вобрали в себя всю силу солнечного
света…Сначала все затихло, духота достигла апогея, пот застилал мне глаза,
чувствовалось, что вот-вот разверзнутся небеса, затем резко поднялся вихрь,
этюдник мой едва не сносило ветром, кисти падали, в общем, было весело.
Шучу, конечно, было жутковато, на самом деле, я думал, что в один
прекрасный миг Господь в гневе метнет в меня свое копье, и вороны своим
оглушающим карканьем предупреждали меня об этом. Когда гром раздался
над моей головой, мне пришлось покинуть поле, иначе я рисковал
поплатиться жизнью, так как торчал среди этого поля как какая-то одинокая
коряга.
ВЕНИАМИН. Послушайте, я не хочу вас обидеть, но мне померещилось… Вы
меня разыгрываете? Или вы такой фанат Ван-Гога?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (пожав плечами). Я просто рассказываю, как было.
ВЕНИАМИН. Но ваша картина, ой, совсем голова кругом идет, не ваша,
конечно, а Ван Гога, я не нахожу в ней ничего особенного. Да, настроение, я
согласен, да, цвет удалось передать, но… собственно, и все.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нуу, молодой человек , это не так уж и мало, на мой взгляд. И
потом, не вы ли страдали, что не можете на этюдах передать тональность?
ВЕНИАМИН. (вскакивает, быстро подходит к незнакомцу) А откуда вы это
знаете?? Таак, значит вы стояли под дверью и подслушивали? Что за
розыгрыш вы тут устраиваете?! Кто вы такой?
Неизвестный сидит, сжавшись, закрыв лицо руками.
Вениамин отходит от него, наливает в стакан воды, залпом
выпивает.
ВЕНИАМИН. Вроде это не виски и не абсент, а что же меня так потряхивает?
Ничего не понимаю. (Обращается к собеседнику) Зачем вы пришли ко мне?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это чистая случайность, поверьте мне. Я виноват, моя идея
добровольного сообщества художников не оправдалась. Это очередная
иллюзия.
ВЕНИАМИН. Какое еще сообщество? Мне кажется , вы несете какой-то бред.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, согласен, я сейчас понял, что сообщество взаимопомощи
это действительно бред.
ВЕНИАМИН. Аа, так вот в чем дело! Вас отправили ко мне, чтобы я вам
помог. Вы стеснены в средствах. Ну так я вас разочарую, я не занимаюсь
благотворительностью. Кстати, а вы там не подливаете себе из-за пазухи? А
то что-то удивительно легко вживаетесь в роль.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Простите, Вениамин, я не знаю, чем мог заслужить ваше
недоверие, хотя…вполне понимаю вас, незнакомый человек является среди
ночи, непрошеный гость … и так далее. Простите, если утомил. Я сейчас же
освобожу вас от своего присутствия. (Смотрит на часы) Тем более, мне
надо успеть на поезд.
Быстро встает и начинает суетливо собираться. Вениамин
сидит молча, не глядя на незнакомца.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Единственное, что хотел бы сказать напоследок: я не
подслушивал, а что касается взаимопомощи, так это я хотел помочь вам,
увидев, в каком душевном смятении вы находитесь. Благодарю вас за
гостеприимство. Прощайте! (выходит)
Пауза.
ВЕНИАМИН. Что-то мне захотелось выпить… Если не абсента, то хотя бы пива,
на худой конец. Пожалуй, я его провожу, он хоть и кустарщик, но забавный
чудак, я ничего не понял, но не скрою, чем-то он меня зацепил (быстро
направляется к двери и выходит).
Сцена 3.
Уличный фонарь. Слышен стук колес поезда.
Появляется Неизвестный. Его догоняет Вениамин.
ВЕНИАМИН. Постойте! Вы забыли у меня свою шляпу (протягивает
соломенную шляпу).
НЕИЗВЕСТНЫЙ (оборачивается) Точно. Шляпа моя, без нее мне бы совсем
каюк, солнечный удар гарантирован.
ВЕНИАМИН. Да уж, шляпа знатная у вас, прямо музейный экспонат. Вы
полностью скопировали стиль своего кумира.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот в этом грехе вряд ли меня можно уличить. Помните
библейское «Не сотвори себе кумира»? И вам, Вениамин, позволю дать
совет. Идите своим путем, не оглядываясь ни на какие авторитеты.
ВЕНИАМИН. Давайте я зонт понесу. Так вы так и не поделитесь своим
секретом, а ведь обещали?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Почему же не поделиться, тем более секрет этот давно уже
ни для кого не секрет, благодаря господам импрессионистам. Пишите свет,
«люмьер дю солей» по-французски. И никогда не работайте ночью , это для
художника вредно.
ВЕНИАМИН. Да я это и сам знаю. Если честно, и про импрессионистов вы мне
тайну не открыли. Ну, в любом случае спасибо.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я рад за вас, вы не нуждаетесь в советах! Что ж, приятно
было познакомиться, удачи в творчестве! (уходит)
ВЕНИАМИН (задумчиво) Загадочный гость, однако, у меня сегодня был.
Пристал я тоже к человеку, с секретом. Да что, в самом деле, я хотел
услышать от художника-самоучки! Как он сказал? Люмьер… дю солей
(достает телефон) В переводе с французского «солнечный». Хм… Видимо,
я чего-то еще не понял. Ладно, завтра пойду опять на пленэр, буду пытаться,
как он сказал, писать солнечный свет. А звучит поэтично! (Замечает, что
что-то лежит на полу). Ох и недотепа, опять что-то выронил…
(Всматривается в темноту) Поздно, поезд ушел. Поднимает листок (на
экране письмо Ван Гога брату).
ВЕНИАМИН (читает) «Дорогой Тео!..» Вот это да! Так он еще и
коллекционер… Окей, так и быть, оставлю себе на память.
Занавес
5
Сцена 2.
Комната погружена в темноту. Стены комнаты
превращаются в экраны, на которые проецируются полотна Ван Гога.
Звучит классическая музыка. Полотна оживают, меняются.
ВЕНИАМИН. Это было потрясающее зрелище! Современные технологии
позволяют увидеть картину в 3D формате, такое впечатление, что ты
находишься внутри картины, ты погружаешься в этот созданный художником
удивительный, неповторимый мир. Полотна трансформируются, вибрируют,
изображение как будто на самом деле оживает.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не совсем понимаю, о чем вы говорите, но мне кажется, что я
вижу это словно наяву. (С воодушевлением) Да, да, это прекрасно! Это
волшебно! Благодарю вас, Вениамин, вы просто согрели мне сердце!
ВЕНИАМИН. Вы так любите Ван Гога? Это ваш кумир?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы сказал, что мне очень близко его творчество.
ВЕНИАМИН. Ага, значит, вы ему подражаете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, можно и так сказать.
ВЕНИАМИН. Хотел бы я взглянуть на ваши работы. Художники-самоучки
бывают весьма оригинальными и самобытными.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, собственно, вы уже посмотрели…
ВЕНИАМИН. Гдее? Вы же сказали, что у вас нет с собой работ. Аа, вы пишете
в его стиле или копии делаете. Все, понял, понял. А Гогена вы тоже
копируете?
Незнакомец неожиданно вскакивает и начинает нервно ходить
по комнате.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, нет, лучше не вспоминать о нем. Я вот что вам скажу, об
этом никто не знает, но Гоген – причина всех бед. Он не умеет дружить, он
умеет только критиковать, высмеивать то , что он не понимает, он очень
неуравновешенный человек, слава богу, уехал на Таити, туда ему и дорога!
ВЕНИАМИН. Вот прикол! Вы так говорите, как будто лично знаете его. Это так
странно звучит.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите, что-то я разошелся не на шутку, просто я
никогда не мог понять эту ситуацию, когда в ответ на предложение братской
дружбы и служения искусству человек начинает жестоко высмеивать и
6
кривляться, и все это сопровождается возлияниями абсента и прочих
горячительных. Какую цель он преследовал, до сих пор не могу понять?
Показать свое глубочайшее презрение? Но ведь никто и не оспаривал его
превосходство. Это была просто идея совместного плодотворного труда.
Каким же глубоким бывает сожаление из-за обманутого доверия, и эта рана
не заживет никогда. Как необратимы могут быть последствия подобных
разногласий двух людей, которые были почти как братья и в один миг стали
врагами!..
Неизвестный закрыл лицо руками. Во время этого монолога В.
ошарашенно смотрит на своего собеседника.
ВЕНИАМИН. Что с вами? Вы такой гиперчувствительный или у вас раздвоение
личности? И то , и другое нежелательно, я вам не советую так близко
принимать к сердцу проблемы давно минувших дней. В какой-то момент
мне даже показалось, что вы себя вообразили Им, а это, знаете ли, уже
клиника.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите… Эта выставка всколыхнула мою душу. С одной
стороны, я счастлив, что она состоялась, а с другой… Как представишь, через
что приходится человеку пройти, прежде чем его творчество получит
признание…
ВЕНИАМИН. Ну, я тоже очень рад за господина Ван Гога, но что нам-то с вами
делать? Великому голландцу уже не о чем беспокоиться, а вот нынешним
художникам крайне неуютно в современном мире. Не скрою, порой
начинаешь терять смысл своей деятельности. Реалистическая живопись
практически утратила значение и нет смысла конкурировать с фотографией.
Импрессионизмом тоже никого не удивишь. Получается, путь только в
абстракцию. Невеселое какое-то рассуждение… (Пауза)
Я до сих пор не могу понять, нужно ли мне было получить высшее
художественное. С одной стороны, институт дает некий карт-бланш,
развязывает руки, так сказать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы имеете в виду?
ВЕНИАМИН. А то, что некоторые художники, имея за плечами суриковское,
например, уже не заморачиваются с техникой, то есть, я хочу сказать, они
обретают некую свободу, имея под ногами такой внушительный фундамент.
Что бы они ни творили, у них есть внутренняя уверенность в своей правоте,
вернее, в своем праве на это. Умные люди! Я же обречен на вечные
сомнения, вот этот комплекс неполноценности… ну, вы меня понимаете.
7
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, понимаю, Вениамин, я очень вас понимаю, но у меня есть
внутреннее убеждение, что если человек решил стать художником, его ничто
не остановит. Образование – великая вещь, но не забывайте, мой друг, что
есть еще и самообразование, и если мы хотим достичь мастерства, то не
стоит ставить перед собой какие-то границы, тем самым, как вы говорите,
связывая себе руки.
ВЕНИАМИН. У меня такое чувство, что вы знаете какой-то секрет. Вы, не имея
образования, так уверены в том, что идете по правильному пути?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я более чем уверен. Надо мной могут иронизировать, но хочу
заметить, что это совсем не та уверенность ограниченного человека, который
не видит дальше своего носа, хотя многим именно так может показаться.
ВЕНИАМИН. Да я не иронизирую, нет. Я знаю, что нужна слепая вера в то, что
ты делаешь.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы не стал использовать слово «слепая». Смысл в том, как
мне кажется, Вениамин, что пока ты не веришь в себя, ты будешь идти как в
потемках, спотыкаясь и падая.
ВЕНИАМИН. (задумчиво) Вы мне напомнили песню «Наутилуса»: «Воздух
выдержит только тех, только тех, кто верит в себя…» Ну вот мы и перешли в
область иррационального, как же без этого…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы же знаете, Вениамин, что творчество по своей природе
иррационально.
ВЕНИАМИН. Ну это как бы не секрет…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, не секрет, но мы часто забываем об этом, пытаясь
подогнать себя под какие-то стандарты. А кстати, позвольте вопросик,
почему же вы не стали поступать после училища, если у вас была такая
возможность?
ВЕНИАМИН. Ну, были некоторые жизненные обстоятельства, отец рано умер,
нужно было идти зарабатывать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, простите, я очень сожалею…
ВЕНИАМИН. Ну так вот , пришлось просто-напросто искать работу, причем
любую. Были идеи заняться бизнесом, но, как выяснилось, бизнесмен из
меня никакой. Я даже одно время бросил вообще художество, но вот
прошло время , и я опять вернулся к этому. И все-таки есть у меня
сомнения, нужно ли это мне. А вернее, кому это нужно?
8
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мой путь тоже был достаточно тернист, да что уж об этом…
но вы знаете, когда я принял решение, все изменилось. Главное – это
принять решение. (Пауза)
А что вы пишете, Вениамин, позвольте полюбопытствовать?
ВЕНИАМИН. Вы удивитесь, возможно, но я поставил перед собой задачу –
написать пшеничное поле. Не дает мне покоя это вангоговское поле. Каждый
день хожу на пленэр, за город. Вроде и не сложная задача, но…в общем, есть
еще над чем поработать.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Оо, пшеничное поле! Хотите, я расскажу вам про это поле?
ВЕНИАМИН. У вас тоже есть подобная работа? Это интересно.
Во время монолога Н. на стене появляется изображение
картины Ван Гога «Пшеничное поле перед грозой». Звучит тревожная
музыка, которая усиливается по мере рассказа.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (говорит эмоционально, на подъеме). Понимаете, мне было
важно изобразить контраст желтого и темно-синего. Кадмий желтый
светлый, кадмий желтый средний, я добавил немного оранжевого, и чтобы
эти цвета зазвучали в полную силу, необходимо было им противопоставить
ультрамарин с индиго. Такой эффект можно наблюдать в природе только
перед грозой, когда небо приобретает такой темный, густой, насыщенный
оттенок, а пшеничные колосья как будто вобрали в себя всю силу солнечного
света…Сначала все затихло, духота достигла апогея, пот застилал мне глаза,
чувствовалось, что вот-вот разверзнутся небеса, затем резко поднялся вихрь,
этюдник мой едва не сносило ветром, кисти падали, в общем, было весело.
Шучу, конечно, было жутковато, на самом деле, я думал, что в один
прекрасный миг Господь в гневе метнет в меня свое копье, и вороны своим
оглушающим карканьем предупреждали меня об этом. Когда гром раздался
над моей головой, мне пришлось покинуть поле, иначе я рисковал
поплатиться жизнью, так как торчал среди этого поля как какая-то одинокая
коряга.
ВЕНИАМИН. Послушайте, я не хочу вас обидеть, но мне померещилось… Вы
меня разыгрываете? Или вы такой фанат Ван-Гога?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (пожав плечами). Я просто рассказываю, как было.
ВЕНИАМИН. Но ваша картина, ой, совсем голова кругом идет, не ваша,
конечно, а Ван Гога, я не нахожу в ней ничего особенного. Да, настроение, я
согласен, да, цвет удалось передать, но… собственно, и все.
9
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нуу, молодой человек , это не так уж и мало, на мой взгляд. И
потом, не вы ли страдали, что не можете на этюдах передать тональность?
ВЕНИАМИН. (вскакивает, быстро подходит к незнакомцу) А откуда вы это
знаете?? Таак, значит вы стояли под дверью и подслушивали? Что за
розыгрыш вы тут устраиваете?! Кто вы такой?
Неизвестный сидит, сжавшись, закрыв лицо руками.
Вениамин отходит от него, наливает в стакан воды, залпом
выпивает.
ВЕНИАМИН. Вроде это не виски и не абсент, а что же меня так потряхивает?
Ничего не понимаю. (Обращается к собеседнику) Зачем вы пришли ко мне?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это чистая случайность, поверьте мне. Я виноват, моя идея
добровольного сообщества художников не оправдалась. Это очередная
иллюзия.
ВЕНИАМИН. Какое еще сообщество? Мне кажется , вы несете какой-то бред.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, согласен, я сейчас понял, что сообщество взаимопомощи
это действительно бред.
ВЕНИАМИН. Аа, так вот в чем дело! Вас отправили ко мне, чтобы я вам
помог. Вы стеснены в средствах. Ну так я вас разочарую, я не занимаюсь
благотворительностью. Кстати, а вы там не подливаете себе из-за пазухи? А
то что-то удивительно легко вживаетесь в роль.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Простите, Вениамин, я не знаю, чем мог заслужить ваше
недоверие, хотя…вполне понимаю вас, незнакомый человек является среди
ночи, непрошеный гость … и так далее. Простите, если утомил. Я сейчас же
освобожу вас от своего присутствия. (Смотрит на часы) Тем более, мне
надо успеть на поезд.
Быстро встает и начинает суетливо собираться. Вениамин
сидит молча, не глядя на незнакомца.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Единственное, что хотел бы сказать напоследок: я не
подслушивал, а что касается взаимопомощи, так это я хотел помочь вам,
увидев, в каком душевном смятении вы находитесь. Благодарю вас за
гостеприимство. Прощайте! (выходит)
Пауза.
10
ВЕНИАМИН. Что-то мне захотелось выпить… Если не абсента, то хотя бы пива,
на худой конец. Пожалуй, я его провожу, он хоть и кустарщик, но забавный
чудак, я ничего не понял, но не скрою, чем-то он меня зацепил ( быстро
направляется к двери и выходит).
Сцена 3.
Уличный фонарь. Слышен стук колес поезда.
Появляется Неизвестный. Его догоняет Вениамин.
ВЕНИАМИН. Постойте! Вы забыли у меня свою шляпу (протягивает
соломенную шляпу).
НЕИЗВЕСТНЫЙ (оборачивается) Точно. Шляпа моя, без нее мне бы совсем
каюк, солнечный удар гарантирован.
ВЕНИАМИН. Да уж, шляпа знатная у вас, прямо музейный экспонат. Вы
полностью скопировали стиль своего кумира.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот в этом грехе вряд ли меня можно уличить. Помните
библейское «Не сотвори себе кумира»? И вам, Вениамин, позволю дать
совет. Идите своим путем, не оглядываясь ни на какие авторитеты.
ВЕНИАМИН. Давайте я зонт понесу. Так вы так и не поделитесь своим
секретом, а ведь обещали?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Почему же не поделиться, тем более секрет этот давно уже
ни для кого не секрет, благодаря господам импрессионистам. Пишите свет,
«люмьер дю солей» по-французски. И никогда не работайте ночью , это для
художника вредно.
ВЕНИАМИН. Да я это и сам знаю. Если честно, и про импрессионистов вы мне
тайну не открыли. Ну, в любом случае спасибо.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я рад за вас, вы не нуждаетесь в советах! Что ж, приятно
было познакомиться, удачи в творчестве! (уходит)
ВЕНИАМИН (задумчиво) Загадочный гость, однако, у меня сегодня был.
Пристал я тоже к человеку, с секретом. Да что, в самом деле, я хотел
услышать от художника-самоучки! Как он сказал? Люмьер… дю солей
(достает телефон) В переводе с французского «солнечный». Хм… Видимо,
я чего-то еще не понял. Ладно, завтра пойду опять на пленэр, буду пытаться,
как он сказал, писать солнечный свет. А звучит поэтично! (Замечает, что
что-то лежит на полу). Ох и недотепа, опять что-то выронил…
(Всматривается в темноту) Поздно, поезд ушел. Поднимает листок (на
экране письмо Ван Гога брату).
ВЕНИАМИН (читает) «Дорогой Тео!..» Вот это да! Так он еще и
коллекционер… Окей, так и быть, оставлю себе на память.
5
Сцена 2.
Комната погружена в темноту. Стены комнаты
превращаются в экраны, на которые проецируются полотна Ван Гога.
Звучит классическая музыка. Полотна оживают, меняются.
ВЕНИАМИН. Это было потрясающее зрелище! Современные технологии
позволяют увидеть картину в 3D формате, такое впечатление, что ты
находишься внутри картины, ты погружаешься в этот созданный художником
удивительный, неповторимый мир. Полотна трансформируются, вибрируют,
изображение как будто на самом деле оживает.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не совсем понимаю, о чем вы говорите, но мне кажется, что я
вижу это словно наяву. (С воодушевлением) Да, да, это прекрасно! Это
волшебно! Благодарю вас, Вениамин, вы просто согрели мне сердце!
ВЕНИАМИН. Вы так любите Ван Гога? Это ваш кумир?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы сказал, что мне очень близко его творчество.
ВЕНИАМИН. Ага, значит, вы ему подражаете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, можно и так сказать.
ВЕНИАМИН. Хотел бы я взглянуть на ваши работы. Художники-самоучки
бывают весьма оригинальными и самобытными.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, собственно, вы уже посмотрели…
ВЕНИАМИН. Гдее? Вы же сказали, что у вас нет с собой работ. Аа, вы пишете
в его стиле или копии делаете. Все, понял, понял. А Гогена вы тоже
копируете?
Незнакомец неожиданно вскакивает и начинает нервно ходить
по комнате.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, нет, лучше не вспоминать о нем. Я вот что вам скажу, об
этом никто не знает, но Гоген – причина всех бед. Он не умеет дружить, он
умеет только критиковать, высмеивать то , что он не понимает, он очень
неуравновешенный человек, слава богу, уехал на Таити, туда ему и дорога!
ВЕНИАМИН. Вот прикол! Вы так говорите, как будто лично знаете его. Это так
странно звучит.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите, что-то я разошелся не на шутку, просто я
никогда не мог понять эту ситуацию, когда в ответ на предложение братской
дружбы и служения искусству человек начинает жестоко высмеивать и
6
кривляться, и все это сопровождается возлияниями абсента и прочих
горячительных. Какую цель он преследовал, до сих пор не могу понять?
Показать свое глубочайшее презрение? Но ведь никто и не оспаривал его
превосходство. Это была просто идея совместного плодотворного труда.
Каким же глубоким бывает сожаление из-за обманутого доверия, и эта рана
не заживет никогда. Как необратимы могут быть последствия подобных
разногласий двух людей, которые были почти как братья и в один миг стали
врагами!..
Неизвестный закрыл лицо руками. Во время этого монолога В.
ошарашенно смотрит на своего собеседника.
ВЕНИАМИН. Что с вами? Вы такой гиперчувствительный или у вас раздвоение
личности? И то , и другое нежелательно, я вам не советую так близко
принимать к сердцу проблемы давно минувших дней. В какой-то момент
мне даже показалось, что вы себя вообразили Им, а это, знаете ли, уже
клиника.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите… Эта выставка всколыхнула мою душу. С одной
стороны, я счастлив, что она состоялась, а с другой… Как представишь, через
что приходится человеку пройти, прежде чем его творчество получит
признание…
ВЕНИАМИН. Ну, я тоже очень рад за господина Ван Гога, но что нам-то с вами
делать? Великому голландцу уже не о чем беспокоиться, а вот нынешним
художникам крайне неуютно в современном мире. Не скрою, порой
начинаешь терять смысл своей деятельности. Реалистическая живопись
практически утратила значение и нет смысла конкурировать с фотографией.
Импрессионизмом тоже никого не удивишь. Получается, путь только в
абстракцию. Невеселое какое-то рассуждение… (Пауза)
Я до сих пор не могу понять, нужно ли мне было получить высшее
художественное. С одной стороны, институт дает некий карт-бланш,
развязывает руки, так сказать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы имеете в виду?
ВЕНИАМИН. А то, что некоторые художники, имея за плечами суриковское,
например, уже не заморачиваются с техникой, то есть, я хочу сказать, они
обретают некую свободу, имея под ногами такой внушительный фундамент.
Что бы они ни творили, у них есть внутренняя уверенность в своей правоте,
вернее, в своем праве на это. Умные люди! Я же обречен на вечные
сомнения, вот этот комплекс неполноценности… ну, вы меня понимаете.
7
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, понимаю, Вениамин, я очень вас понимаю, но у меня есть
внутреннее убеждение, что если человек решил стать художником, его ничто
не остановит. Образование – великая вещь, но не забывайте, мой друг, что
есть еще и самообразование, и если мы хотим достичь мастерства, то не
стоит ставить перед собой какие-то границы, тем самым, как вы говорите,
связывая себе руки.
ВЕНИАМИН. У меня такое чувство, что вы знаете какой-то секрет. Вы, не имея
образования, так уверены в том, что идете по правильному пути?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я более чем уверен. Надо мной могут иронизировать, но хочу
заметить, что это совсем не та уверенность ограниченного человека, который
не видит дальше своего носа, хотя многим именно так может показаться.
ВЕНИАМИН. Да я не иронизирую, нет. Я знаю, что нужна слепая вера в то, что
ты делаешь.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы не стал использовать слово «слепая». Смысл в том, как
мне кажется, Вениамин, что пока ты не веришь в себя, ты будешь идти как в
потемках, спотыкаясь и падая.
ВЕНИАМИН. (задумчиво) Вы мне напомнили песню «Наутилуса»: «Воздух
выдержит только тех, только тех, кто верит в себя…» Ну вот мы и перешли в
область иррационального, как же без этого…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы же знаете, Вениамин, что творчество по своей природе
иррационально.
ВЕНИАМИН. Ну это как бы не секрет…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, не секрет, но мы часто забываем об этом, пытаясь
подогнать себя под какие-то стандарты. А кстати, позвольте вопросик,
почему же вы не стали поступать после училища, если у вас была такая
возможность?
ВЕНИАМИН. Ну, были некоторые жизненные обстоятельства, отец рано умер,
нужно было идти зарабатывать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, простите, я очень сожалею…
ВЕНИАМИН. Ну так вот , пришлось просто-напросто искать работу, причем
любую. Были идеи заняться бизнесом, но, как выяснилось, бизнесмен из
меня никакой. Я даже одно время бросил вообще художество, но вот
прошло время , и я опять вернулся к этому. И все-таки есть у меня
сомнения, нужно ли это мне. А вернее, кому это нужно?
8
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мой путь тоже был достаточно тернист, да что уж об этом…
но вы знаете, когда я принял решение, все изменилось. Главное – это
принять решение. (Пауза)
А что вы пишете, Вениамин, позвольте полюбопытствовать?
ВЕНИАМИН. Вы удивитесь, возможно, но я поставил перед собой задачу –
написать пшеничное поле. Не дает мне покоя это вангоговское поле. Каждый
день хожу на пленэр, за город. Вроде и не сложная задача, но…в общем, есть
еще над чем поработать.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Оо, пшеничное поле! Хотите, я расскажу вам про это поле?
ВЕНИАМИН. У вас тоже есть подобная работа? Это интересно.
Во время монолога Н. на стене появляется изображение
картины Ван Гога «Пшеничное поле перед грозой». Звучит тревожная
музыка, которая усиливается по мере рассказа.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (говорит эмоционально, на подъеме). Понимаете, мне было
важно изобразить контраст желтого и темно-синего. Кадмий желтый
светлый, кадмий желтый средний, я добавил немного оранжевого, и чтобы
эти цвета зазвучали в полную силу, необходимо было им противопоставить
ультрамарин с индиго. Такой эффект можно наблюдать в природе только
перед грозой, когда небо приобретает такой темный, густой, насыщенный
оттенок, а пшеничные колосья как будто вобрали в себя всю силу солнечного
света…Сначала все затихло, духота достигла апогея, пот застилал мне глаза,
чувствовалось, что вот-вот разверзнутся небеса, затем резко поднялся вихрь,
этюдник мой едва не сносило ветром, кисти падали, в общем, было весело.
Шучу, конечно, было жутковато, на самом деле, я думал, что в один
прекрасный миг Господь в гневе метнет в меня свое копье, и вороны своим
оглушающим карканьем предупреждали меня об этом. Когда гром раздался
над моей головой, мне пришлось покинуть поле, иначе я рисковал
поплатиться жизнью, так как торчал среди этого поля как какая-то одинокая
коряга.
ВЕНИАМИН. Послушайте, я не хочу вас обидеть, но мне померещилось… Вы
меня разыгрываете? Или вы такой фанат Ван-Гога?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (пожав плечами). Я просто рассказываю, как было.
ВЕНИАМИН. Но ваша картина, ой, совсем голова кругом идет, не ваша,
конечно, а Ван Гога, я не нахожу в ней ничего особенного. Да, настроение, я
согласен, да, цвет удалось передать, но… собственно, и все.
9
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нуу, молодой человек , это не так уж и мало, на мой взгляд. И
потом, не вы ли страдали, что не можете на этюдах передать тональность?
ВЕНИАМИН. (вскакивает, быстро подходит к незнакомцу) А откуда вы это
знаете?? Таак, значит вы стояли под дверью и подслушивали? Что за
розыгрыш вы тут устраиваете?! Кто вы такой?
Неизвестный сидит, сжавшись, закрыв лицо руками.
Вениамин отходит от него, наливает в стакан воды, залпом
выпивает.
ВЕНИАМИН. Вроде это не виски и не абсент, а что же меня так потряхивает?
Ничего не понимаю. (Обращается к собеседнику) Зачем вы пришли ко мне?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это чистая случайность, поверьте мне. Я виноват, моя идея
добровольного сообщества художников не оправдалась. Это очередная
иллюзия.
ВЕНИАМИН. Какое еще сообщество? Мне кажется , вы несете какой-то бред.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, согласен, я сейчас понял, что сообщество взаимопомощи
это действительно бред.
ВЕНИАМИН. Аа, так вот в чем дело! Вас отправили ко мне, чтобы я вам
помог. Вы стеснены в средствах. Ну так я вас разочарую, я не занимаюсь
благотворительностью. Кстати, а вы там не подливаете себе из-за пазухи? А
то что-то удивительно легко вживаетесь в роль.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Простите, Вениамин, я не знаю, чем мог заслужить ваше
недоверие, хотя…вполне понимаю вас, незнакомый человек является среди
ночи, непрошеный гость … и так далее. Простите, если утомил. Я сейчас же
освобожу вас от своего присутствия. (Смотрит на часы) Тем более, мне
надо успеть на поезд.
Быстро встает и начинает суетливо собираться. Вениамин
сидит молча, не глядя на незнакомца.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Единственное, что хотел бы сказать напоследок: я не
подслушивал, а что касается взаимопомощи, так это я хотел помочь вам,
увидев, в каком душевном смятении вы находитесь. Благодарю вас за
гостеприимство. Прощайте! (выходит)
Пауза.
10
ВЕНИАМИН. Что-то мне захотелось выпить… Если не абсента, то хотя бы пива,
на худой конец. Пожалуй, я его провожу, он хоть и кустарщик, но забавный
чудак, я ничего не понял, но не скрою, чем-то он меня зацепил ( быстро
направляется к двери и выходит).
Сцена 3.
Уличный фонарь. Слышен стук колес поезда.
Появляется Неизвестный. Его догоняет Вениамин.
ВЕНИАМИН. Постойте! Вы забыли у меня свою шляпу (протягивает
соломенную шляпу).
НЕИЗВЕСТНЫЙ (оборачивается) Точно. Шляпа моя, без нее мне бы совсем
каюк, солнечный удар гарантирован.
ВЕНИАМИН. Да уж, шляпа знатная у вас, прямо музейный экспонат. Вы
полностью скопировали стиль своего кумира.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот в этом грехе вряд ли меня можно уличить. Помните
библейское «Не сотвори себе кумира»? И вам, Вениамин, позволю дать
совет. Идите своим путем, не оглядываясь ни на какие авторитеты.
ВЕНИАМИН. Давайте я зонт понесу. Так вы так и не поделитесь своим
секретом, а ведь обещали?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Почему же не поделиться, тем более секрет этот давно уже
ни для кого не секрет, благодаря господам импрессионистам. Пишите свет,
«люмьер дю солей» по-французски. И никогда не работайте ночью , это для
художника вредно.
ВЕНИАМИН. Да я это и сам знаю. Если честно, и про импрессионистов вы мне
тайну не открыли. Ну, в любом случае спасибо.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я рад за вас, вы не нуждаетесь в советах! Что ж, приятно
было познакомиться, удачи в творчестве! (уходит)
ВЕНИАМИН (задумчиво) Загадочный гость, однако, у меня сегодня был.
Пристал я тоже к человеку, с секретом. Да что, в самом деле, я хотел
услышать от художника-самоучки! Как он сказал? Люмьер… дю солей
(достает телефон) В переводе с французского «солнечный». Хм… Видимо,
я чего-то еще не понял. Ладно, завтра пойду опять на пленэр, буду пытаться,
как он сказал, писать солнечный свет. А звучит поэтично! (Замечает, что
что-то лежит на полу). Ох и недотепа, опять что-то выронил…
(Всматривается в темноту) Поздно, поезд ушел. Поднимает листок (на
экране письмо Ван Гога брату).
ВЕНИАМИН (читает) «Дорогой Тео!..» Вот это да! Так он еще и
коллекционер… Окей, так и быть, оставлю себе на память.
5
Сцена 2.
Комната погружена в темноту. Стены комнаты
превращаются в экраны, на которые проецируются полотна Ван Гога.
Звучит классическая музыка. Полотна оживают, меняются.
ВЕНИАМИН. Это было потрясающее зрелище! Современные технологии
позволяют увидеть картину в 3D формате, такое впечатление, что ты
находишься внутри картины, ты погружаешься в этот созданный художником
удивительный, неповторимый мир. Полотна трансформируются, вибрируют,
изображение как будто на самом деле оживает.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не совсем понимаю, о чем вы говорите, но мне кажется, что я
вижу это словно наяву. (С воодушевлением) Да, да, это прекрасно! Это
волшебно! Благодарю вас, Вениамин, вы просто согрели мне сердце!
ВЕНИАМИН. Вы так любите Ван Гога? Это ваш кумир?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы сказал, что мне очень близко его творчество.
ВЕНИАМИН. Ага, значит, вы ему подражаете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, можно и так сказать.
ВЕНИАМИН. Хотел бы я взглянуть на ваши работы. Художники-самоучки
бывают весьма оригинальными и самобытными.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, собственно, вы уже посмотрели…
ВЕНИАМИН. Гдее? Вы же сказали, что у вас нет с собой работ. Аа, вы пишете
в его стиле или копии делаете. Все, понял, понял. А Гогена вы тоже
копируете?
Незнакомец неожиданно вскакивает и начинает нервно ходить
по комнате.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, нет, лучше не вспоминать о нем. Я вот что вам скажу, об
этом никто не знает, но Гоген – причина всех бед. Он не умеет дружить, он
умеет только критиковать, высмеивать то , что он не понимает, он очень
неуравновешенный человек, слава богу, уехал на Таити, туда ему и дорога!
ВЕНИАМИН. Вот прикол! Вы так говорите, как будто лично знаете его. Это так
странно звучит.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите, что-то я разошелся не на шутку, просто я
никогда не мог понять эту ситуацию, когда в ответ на предложение братской
дружбы и служения искусству человек начинает жестоко высмеивать и
6
кривляться, и все это сопровождается возлияниями абсента и прочих
горячительных. Какую цель он преследовал, до сих пор не могу понять?
Показать свое глубочайшее презрение? Но ведь никто и не оспаривал его
превосходство. Это была просто идея совместного плодотворного труда.
Каким же глубоким бывает сожаление из-за обманутого доверия, и эта рана
не заживет никогда. Как необратимы могут быть последствия подобных
разногласий двух людей, которые были почти как братья и в один миг стали
врагами!..
Неизвестный закрыл лицо руками. Во время этого монолога В.
ошарашенно смотрит на своего собеседника.
ВЕНИАМИН. Что с вами? Вы такой гиперчувствительный или у вас раздвоение
личности? И то , и другое нежелательно, я вам не советую так близко
принимать к сердцу проблемы давно минувших дней. В какой-то момент
мне даже показалось, что вы себя вообразили Им, а это, знаете ли, уже
клиника.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах, простите… Эта выставка всколыхнула мою душу. С одной
стороны, я счастлив, что она состоялась, а с другой… Как представишь, через
что приходится человеку пройти, прежде чем его творчество получит
признание…
ВЕНИАМИН. Ну, я тоже очень рад за господина Ван Гога, но что нам-то с вами
делать? Великому голландцу уже не о чем беспокоиться, а вот нынешним
художникам крайне неуютно в современном мире. Не скрою, порой
начинаешь терять смысл своей деятельности. Реалистическая живопись
практически утратила значение и нет смысла конкурировать с фотографией.
Импрессионизмом тоже никого не удивишь. Получается, путь только в
абстракцию. Невеселое какое-то рассуждение… (Пауза)
Я до сих пор не могу понять, нужно ли мне было получить высшее
художественное. С одной стороны, институт дает некий карт-бланш,
развязывает руки, так сказать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы имеете в виду?
ВЕНИАМИН. А то, что некоторые художники, имея за плечами суриковское,
например, уже не заморачиваются с техникой, то есть, я хочу сказать, они
обретают некую свободу, имея под ногами такой внушительный фундамент.
Что бы они ни творили, у них есть внутренняя уверенность в своей правоте,
вернее, в своем праве на это. Умные люди! Я же обречен на вечные
сомнения, вот этот комплекс неполноценности… ну, вы меня понимаете.
7
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, понимаю, Вениамин, я очень вас понимаю, но у меня есть
внутреннее убеждение, что если человек решил стать художником, его ничто
не остановит. Образование – великая вещь, но не забывайте, мой друг, что
есть еще и самообразование, и если мы хотим достичь мастерства, то не
стоит ставить перед собой какие-то границы, тем самым, как вы говорите,
связывая себе руки.
ВЕНИАМИН. У меня такое чувство, что вы знаете какой-то секрет. Вы, не имея
образования, так уверены в том, что идете по правильному пути?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я более чем уверен. Надо мной могут иронизировать, но хочу
заметить, что это совсем не та уверенность ограниченного человека, который
не видит дальше своего носа, хотя многим именно так может показаться.
ВЕНИАМИН. Да я не иронизирую, нет. Я знаю, что нужна слепая вера в то, что
ты делаешь.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я бы не стал использовать слово «слепая». Смысл в том, как
мне кажется, Вениамин, что пока ты не веришь в себя, ты будешь идти как в
потемках, спотыкаясь и падая.
ВЕНИАМИН. (задумчиво) Вы мне напомнили песню «Наутилуса»: «Воздух
выдержит только тех, только тех, кто верит в себя…» Ну вот мы и перешли в
область иррационального, как же без этого…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы же знаете, Вениамин, что творчество по своей природе
иррационально.
ВЕНИАМИН. Ну это как бы не секрет…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, не секрет, но мы часто забываем об этом, пытаясь
подогнать себя под какие-то стандарты. А кстати, позвольте вопросик,
почему же вы не стали поступать после училища, если у вас была такая
возможность?
ВЕНИАМИН. Ну, были некоторые жизненные обстоятельства, отец рано умер,
нужно было идти зарабатывать…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, простите, я очень сожалею…
ВЕНИАМИН. Ну так вот , пришлось просто-напросто искать работу, причем
любую. Были идеи заняться бизнесом, но, как выяснилось, бизнесмен из
меня никакой. Я даже одно время бросил вообще художество, но вот
прошло время , и я опять вернулся к этому. И все-таки есть у меня
сомнения, нужно ли это мне. А вернее, кому это нужно?
8
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мой путь тоже был достаточно тернист, да что уж об этом…
но вы знаете, когда я принял решение, все изменилось. Главное – это
принять решение. (Пауза)
А что вы пишете, Вениамин, позвольте полюбопытствовать?
ВЕНИАМИН. Вы удивитесь, возможно, но я поставил перед собой задачу –
написать пшеничное поле. Не дает мне покоя это вангоговское поле. Каждый
день хожу на пленэр, за город. Вроде и не сложная задача, но…в общем, есть
еще над чем поработать.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Оо, пшеничное поле! Хотите, я расскажу вам про это поле?
ВЕНИАМИН. У вас тоже есть подобная работа? Это интересно.
Во время монолога Н. на стене появляется изображение
картины Ван Гога «Пшеничное поле перед грозой». Звучит тревожная
музыка, которая усиливается по мере рассказа.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (говорит эмоционально, на подъеме). Понимаете, мне было
важно изобразить контраст желтого и темно-синего. Кадмий желтый
светлый, кадмий желтый средний, я добавил немного оранжевого, и чтобы
эти цвета зазвучали в полную силу, необходимо было им противопоставить
ультрамарин с индиго. Такой эффект можно наблюдать в природе только
перед грозой, когда небо приобретает такой темный, густой, насыщенный
оттенок, а пшеничные колосья как будто вобрали в себя всю силу солнечного
света…Сначала все затихло, духота достигла апогея, пот застилал мне глаза,
чувствовалось, что вот-вот разверзнутся небеса, затем резко поднялся вихрь,
этюдник мой едва не сносило ветром, кисти падали, в общем, было весело.
Шучу, конечно, было жутковато, на самом деле, я думал, что в один
прекрасный миг Господь в гневе метнет в меня свое копье, и вороны своим
оглушающим карканьем предупреждали меня об этом. Когда гром раздался
над моей головой, мне пришлось покинуть поле, иначе я рисковал
поплатиться жизнью, так как торчал среди этого поля как какая-то одинокая
коряга.
ВЕНИАМИН. Послушайте, я не хочу вас обидеть, но мне померещилось… Вы
меня разыгрываете? Или вы такой фанат Ван-Гога?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (пожав плечами). Я просто рассказываю, как было.
ВЕНИАМИН. Но ваша картина, ой, совсем голова кругом идет, не ваша,
конечно, а Ван Гога, я не нахожу в ней ничего особенного. Да, настроение, я
согласен, да, цвет удалось передать, но… собственно, и все.
9
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нуу, молодой человек , это не так уж и мало, на мой взгляд. И
потом, не вы ли страдали, что не можете на этюдах передать тональность?
ВЕНИАМИН. (вскакивает, быстро подходит к незнакомцу) А откуда вы это
знаете?? Таак, значит вы стояли под дверью и подслушивали? Что за
розыгрыш вы тут устраиваете?! Кто вы такой?
Неизвестный сидит, сжавшись, закрыв лицо руками.
Вениамин отходит от него, наливает в стакан воды, залпом
выпивает.
ВЕНИАМИН. Вроде это не виски и не абсент, а что же меня так потряхивает?
Ничего не понимаю. (Обращается к собеседнику) Зачем вы пришли ко мне?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это чистая случайность, поверьте мне. Я виноват, моя идея
добровольного сообщества художников не оправдалась. Это очередная
иллюзия.
ВЕНИАМИН. Какое еще сообщество? Мне кажется , вы несете какой-то бред.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, согласен, я сейчас понял, что сообщество взаимопомощи
это действительно бред.
ВЕНИАМИН. Аа, так вот в чем дело! Вас отправили ко мне, чтобы я вам
помог. Вы стеснены в средствах. Ну так я вас разочарую, я не занимаюсь
благотворительностью. Кстати, а вы там не подливаете себе из-за пазухи? А
то что-то удивительно легко вживаетесь в роль.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Простите, Вениамин, я не знаю, чем мог заслужить ваше
недоверие, хотя…вполне понимаю вас, незнакомый человек является среди
ночи, непрошеный гость … и так далее. Простите, если утомил. Я сейчас же
освобожу вас от своего присутствия. (Смотрит на часы) Тем более, мне
надо успеть на поезд.
Быстро встает и начинает суетливо собираться. Вениамин
сидит молча, не глядя на незнакомца.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Единственное, что хотел бы сказать напоследок: я не
подслушивал, а что касается взаимопомощи, так это я хотел помочь вам,
увидев, в каком душевном смятении вы находитесь. Благодарю вас за
гостеприимство. Прощайте! (выходит)
Пауза.
10
ВЕНИАМИН. Что-то мне захотелось выпить… Если не абсента, то хотя бы пива,
на худой конец. Пожалуй, я его провожу, он хоть и кустарщик, но забавный
чудак, я ничего не понял, но не скрою, чем-то он меня зацепил ( быстро
направляется к двери и выходит).
Сцена 3.
Уличный фонарь. Слышен стук колес поезда.
Появляется Неизвестный. Его догоняет Вениамин.
ВЕНИАМИН. Постойте! Вы забыли у меня свою шляпу (протягивает
соломенную шляпу).
НЕИЗВЕСТНЫЙ (оборачивается) Точно. Шляпа моя, без нее мне бы совсем
каюк, солнечный удар гарантирован.
ВЕНИАМИН. Да уж, шляпа знатная у вас, прямо музейный экспонат. Вы
полностью скопировали стиль своего кумира.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот в этом грехе вряд ли меня можно уличить. Помните
библейское «Не сотвори себе кумира»? И вам, Вениамин, позволю дать
совет. Идите своим путем, не оглядываясь ни на какие авторитеты.
ВЕНИАМИН. Давайте я зонт понесу. Так вы так и не поделитесь своим
секретом, а ведь обещали?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Почему же не поделиться, тем более секрет этот давно уже
ни для кого не секрет, благодаря господам импрессионистам. Пишите свет,
«люмьер дю солей» по-французски. И никогда не работайте ночью , это для
художника вредно.
ВЕНИАМИН. Да я это и сам знаю. Если честно, и про импрессионистов вы мне
тайну не открыли. Ну, в любом случае спасибо.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я рад за вас, вы не нуждаетесь в советах! Что ж, приятно
было познакомиться, удачи в творчестве! (уходит)
ВЕНИАМИН (задумчиво) Загадочный гость, однако, у меня сегодня был.
Пристал я тоже к человеку, с секретом. Да что, в самом деле, я хотел
услышать от художника-самоучки! Как он сказал? Люмьер… дю солей
(достает телефон) В переводе с французского «солнечный». Хм… Видимо,
я чего-то еще не понял. Ладно, завтра пойду опять на пленэр, буду пытаться,
как он сказал, писать солнечный свет. А звучит поэтично! (Замечает, что
что-то лежит на полу). Ох и недотепа, опять что-то выронил…
(Всматривается в темноту) Поздно, поезд ушел. Поднимает листок (на
экране письмо Ван Гога брату).
ВЕНИАМИН (читает) «Дорогой Тео!..» Вот это да! Так он еще и
коллекционер… Окей, так и быть, оставлю себе на память.